gh
stringlengths
1
623
ru
stringlengths
1
501
Массава а къамаьл доацаш сайцар.
Все умолкли.
Герасим Ӏаг хьа а ийца, юха а дилла яа волавелар.
Герасим снова взялся за ложку и продолжал хлебать щи.
«Хьайла къорача шайтӀага» — аьнна аьлар массане а шорттига, хӀаьта барзкъашта тӀайиллар истолагара хьал а гӀаттаь, кхалнаха бийсаш йоахача цӀагӀа чуяхар.
«Вишь, глухой чёрт, леший!» — пробормотали все вполголоса, а кастелянша встала да ушла в девичью.
Цул тӀехьагӀа хӀанзза вай вийцача Капитона Татьянаца геттара безаме къамаьл деш бӀаргадайнача Герасима, пӀелг а лостабаь, ше волча дӀатӀавийхар из, отар чу дӀаюстар а ваьккха, саьнга латта бекъа хьа а ийца кхеравир цо из.
А то в другой раз, заметив, что Капитон, тот самый Капитон, о котором сейчас шла речь, как-то слишком любезно раскалякался с Татьяной, Герасим подозвал его к себе пальцем, отвел в каретный сарай да, ухватив за конец стоявшее в углу дышло, слегка, но многозначительно погрозил ему им.
Цу хана денз цхьанне а къамаьл динзар Татьянаца.
С тех пор уж никто не заговаривал с Татьяной.
Цо мел даь хӀама мегар цунна.
И всё это ему сходило с рук.
Бакъдар аьлча, барзкъашта тӀайиллар кхалнаьха цӀагӀа чу ма яххингехьа а дог гӀел а денна Ӏоежар, хӀаьта Герасима шийна даь гӀожа гӀулакх цу дийннахье а бариняга дӀа а хайтар,
Правда, кастелянша, как только прибежала в девичью, тотчас упала в обморок и вообще так искусно действовала, что в тот же день довела до сведения барыни грубый поступок Герасима;
цхьабакъда, сакъердамера йоккха саг елаелар, хӀаьта барзкъашта тӀайиллачоа чӀоагӀа халахетар хинна доллашехьа а массехказза цо ший дезача кулгаца ше Ӏо мишта тоӀайир хьа а дувцийтар, хӀаьта шоллагӀча дийнахьа Герасима сом а дахьийтар цо.
но причудливая старуха только рассмеялась, несколько раз, к крайнему оскорблению кастелянши, заставила ее повторить, как, дескать, он принагнул тебя своей тяжелой ручкой, и на другой день выслала Герасиму целковый.
Низ болаш а тешаме а вола хаьхо мо лелавора цо из.
Она его жаловала как верного и сильного сторожа.
Герасим чӀоагӀа кхерар цунах, цхьабакъда, цун къахетамах тешар из, хӀаьта Татьяна йоалае мукъа беха из йолча ваха кийчлуш а вар.
Герасим порядком ее побаивался, но все-таки надеялся на ее милость и собирался уже отправиться к ней с просьбой, не позволит ли она ему жениться на Татьяне.
Ковна тӀавиллачо шийна лургба аьнна керда гӀирс хьабаларга хьежаш Ӏеш вар из, Капитонага из Татьяна маьре яхийта барыняна дагадохача хана цӀена гӀирс боацаш барыняна духьал ца вахар духьа.
Он только ждал нового кафтана, обещанного ему дворецким, чтоб в приличном виде явиться перед барыней, как вдруг этой самой барыне пришла в голову мысль выдать Татьяну за Капитона.
Е дувцар дешачо ше а атта кхетадергда хӀанз барыняс къамаьл даьчул тӀехьагӀа ковна тӀавилла вола Гаврила корзагӀвалара бахьан.
Читатель теперь легко сам поймет причину смущения, овладевшего дворецким Гаврилой после разговора с госпожой.
«Барыняна Герасим везаш ва, — уйлаш йора цо корага а хайна, (Гаврилана ховш дар из, цудухьа цо ше а дикаш дора цунна) — хӀаьта а меттаза адам дар из;
«Госпожа, — думал он, посиживая у окна, — конечно, жалует Герасима (Гавриле хорошо это было известно, и оттого он сам ему потакал), всё же он существо бессловесное;
фунаьхк даь Герасим Татьянага догдоахаш ва аьнна дӀа мишта аргда.
не доложить же госпоже, что вот Герасим, мол, за Татьяной ухаживает.
Вешта, бакъдар аьлча иза-м нийса а да: фу мар хургва цунах?
Да и наконец, оно и справедливо, какой он муж?
Цхьаькха-м да, цу дажало-м, Татьяна Капитонага дӀалулга хайча, цӀагӀа мел дола хӀама вӀашагӀдоаккхарг ма дий!
А с другой стороны, стоит этому, прости господи, лешему узнать, что Татьяну выдают за Капитона, ведь он всё в доме переломает, ей-ей.
Иза-м цхьанна а хӀаманца воалургвац барта; иза-м Даьла моастагӀа дӀа а кхетаргвац Ӏа дувцачох… бакъ ма дий из!»
Ведь с ним не столкуешь; ведь его, чёрта этакого, согрешил я, грешный, никаким способом не уломаешь… право!..»
Капитон хьакхачаро юкъагӀа йитар Гаврила уйлаш.
Появление Капитона прервало нить Гаврилиных размышлений.
Хьаькъалан кӀоарге йоаца иккий пхьар хьачуваьлар, ши кулг тӀехьашка а дилла, наӀара юххе хьабагӀача пена саьнга дӀатӀа а таӀаь, ког чоал а баьккха.
Легкомысленный башмачник вошел, закинул руки назад и, развязно прислонясь к выдающемуся углу стены подле двери, поставил правую ножку крестообразно перед левой и встряхнул головой.
«Со хьакхаьчав-кх. Фу дезар хьона?» — аьлча мо дӀаэттар.
«Вот, мол, я. Чего вам потребно?»
Капитона бӀара а хьажаь, кора санагӀах пӀелгаш техар Гаврилас.
Гаврила посмотрел на Капитона и застучал пальцами по косяку окна.
Капитона кӀезига вӀашкатоӀадир ший сийна бӀаргаш, хӀаьта а саццаь дӀадувшаданзар, меллашха вела а венна, ший кегабеннача керта тӀа гӀолла кулг Ӏохьакхар — «Со-м, сома ма вий, бӀара хӀана хьеж хьо?»
Капитон только прищурил немного свои оловянные глазки, но не опустил их, даже усмехнулся слегка и провел рукой по своим белесоватым волосам, которые так и ерошились во все стороны. «Ну да, я, мол, я. Чего глядишь?»
— Дика ва, аьлар Гаврилас, — тӀаккха йист ца хулаш юкъ а яьккхар. — Дика ва, даккха хӀама дац!
— Хорош, — проговорил Гаврила и помолчал. — Хорош, нечего сказать!
Капитона баламаш эзар.
Капитон только плечиками передернул.
«Хьо чӀоагӀа дика ва-кх», аьнна аьлар цо ший дагахьа.
«А ты небось лучше?» — подумал он про себя.
ДӀахьажал хьайга, дӀахьажал хьайга, хьанна тара ва хьо? — яхаш бехкаш даха волавелар Гаврила.
— Ну, посмотри на себя, ну, посмотри, — продолжал с укоризной Гаврила, — ну, на кого ты похож?
Капитон сатийна бӀарахьажар ший тишъеннача а ехача а суртука, хӀамаш тийхкача хачена, къаьстта чӀоагӀа бӀарахьажар из Ӏургаш даьннача ший иккашта кура бухьар оттабаьча аьтта кога ювхачунга а хьожаш, тӀаккха юха а ковна тӀавиллачоа кӀирвенна бӀарахьажар.
Капитон окинул спокойным взором свой истасканный и оборванный сюртук, свои заплатанные панталоны, с особенным вниманием осмотрел он свои дырявые сапоги, особенно тот, о носок которого так щеголевато опиралась его правая ножка, и снова уставился на дворецкого.
— Фуд хӀаьта?
— А что-с?
— Фуд? — юха а аьлар Гаврилас. — Фуд, фуд, ях-кх Ӏа кхы а?
— Что-с? — повторил Гаврила. — Что-с? Еще ты говоришь: что-с?
ШайтӀана тара ва хьона хьо, хой хьона хье хьанна тара ва?
На чёрта ты похож, согрешил я, грешный, вот на кого ты похож.
Капитона чехкчехка бӀарга-ногӀараш техар.
Капитон проворно замигал глазками.
— Серда хьо, серда, Гаврила Андреич, — аьлар цо ший дагахьа юха а.
«Ругайтесь, мол, ругайтесь, Гаврила Андреич», — подумал он опять про себя.
— Хьайлахь, юха а вехаь хиннав-кх хьо, — аьнна волавелар Гаврила, — хьайла кхы а?
— Ведь вот ты опять пьян был, — начал Гаврила, — ведь опять?
ХӀаьй? Жоп дал Ӏа?
А? ну, отвечай же.
— Дика могаш воацаш хилара бахьан долаш аз меннилга бакъда, — аьлар Капитона.
— По слабости здоровья спиртным напиткам подвергался действительно, — возразил Капитон.
— Дика могаш воацаш хилара бахьан долаш?
— По слабости здоровья!..
КӀезига таӀазараш ду хьона; Питере дешаш ваьгӀавеций хьо…
Мало тебя наказывают — вот что; а в Питере еще был в ученье…
Дукха хӀама Ӏомадаь хиннад Ӏа!
Многому ты выучился в ученье!
Ялат хозахета дуъ Ӏа.
Только хлеб даром ешь.
— Цу гӀулакха-м, Гаврила Андреич, сона суд ергьяр Даьла ше воацар вац.
— В этом случае, Гаврила Андреич, один мне судья: сам господь бог, и больше никого.
Цу цхьаннена хов укх дунен тӀа со фу саг ва а аз ялат хозахета дуъ-даац а.
Тот один знает, каков я человек на сем свете суть и точно ли даром хлеб ем.
Къаракъ малара гӀулакхах аьлча — цу гӀулакха со бехке вац, са новкъост ва; со ле а ваь малийтар цо сога.
А что касается в соображении до пьянства, то и в этом случае виноват не я, а более один товарищ; сам же меня он сманул, да и сполитиковал, ушел то есть, а я…
Улица тӀа йиса хиннай хьо, гӀаж, хӀаман сагото йоацаш саг ва-кх хьо!
— А ты остался, гусь, на улице. Ах ты, забубённый человек!
ГӀулакх цунах даллац — аьлар ковна тӀавиллачо.
Ну, да дело не в том, — продолжал дворецкий, — а вот что.
— Барыняна… цигга къамаьл сацийта цхьа юкъ яьккхар цо, — барыняна Ӏа саг йоалайича бакъахьа хет.
Барыне… — тут он помолчал, — барыне угодно, чтоб ты женился.
Хозий хьона?
Слышишь?
Саг йоалайича хьо тоалургва мотт цунна, кхетий хьо?
Оне полагают, что ты остепенишься, женившись. Понимаешь?
— ХӀана кхетац со.
— Как не понимать-с,
— ХӀаа. Сона хетаргахьа чӀоаггӀа бе волла веза хьо.
— Ну, да. По-моему, лучше бы тебя хорошенько в руки взять.
Вешта из-м цун ший гӀулакх да.
Ну, да это уж их дело.
ХӀаьта? Раьза вий хьо?
Что ж? ты согласен?
Капитон воаставелар.
Капитон осклабился.
— Саг йоалаяр дика гӀулакх да сага, Гаврила Андреич, хӀаьта сай оагӀонгахьара со се а чӀоагӀа раьза ва.
— Женитьба дело хорошее для человека, Гаврила Андреич; и я, с своей стороны, с очень моим приятным удовольствием.
— ХӀаа, — аьнна ше-шийца уйла йир Гаврилас: «Ала хӀама дац, шаьра лув саг». — ГӀулакх миштад аьлча, — аьнна ле волавелар из: — харцахьара нускал да хьона оаха лехар.
— Ну, да, — возразил Гаврила и подумал про себя: «Нечего сказать, аккуратно говорит человек». — Только вот что, — продолжал он вслух, — невесту-то тебе приискали неладную.
— Мала я из, хатта мегаргдий?
— А какую, позвольте полюбопытствовать?..
— Татьяна я.
— Татьяну.
— Татьяна я ях Ӏа?
— Татьяну?
Капитон бӀаргаш а къоарзадаь, пена юхера хьаваьлар.
И Капитон вытаращил глаза и отделился от стены.
— Ай корзагӀа хӀана ваьннав хьо?..
— Ну, чего ж ты всполохнулся?..
Хьона мегаргйолаш яц из?
Разве она тебе не по нраву?
— Мегаргйолаш мишта яц из, Гаврила Андреич!
— Какое не по нраву, Гаврила Андреич!
ЙоӀ-м ала хӀама доацаш я из, дика болхло, сабаре йоӀ я!..
Девка она ничего, работница, смирная девка…
Хьона ховш ма дий из эгӀаваьр, дажал цунца безам болаш волга…
Да ведь вы сами знаете, Гаврила Андреич, ведь тот-то, леший, кикимора-то степная, ведь он за ней…
— Хов сона, вошилг, хов сона, — коа тӀа хьежачо халахеташ: — хӀаьта а…
— Знаю, брат, всё знаю, — с досадой прервал его дворецкий, — да ведь…
— Къахетам бе Ӏа, Гаврила Андреич!
— Да помилуйте, Гаврила Андреич!
Ай вуврг ма вий со цо, даьра вувргва цхьа моллагӀа моза мо-м.
ведь он меня убьет, ей-богу убьет, как муху какую-нибудь прихлопнет;
Хье хьажал хьо цун кулгашка.
ведь у него рука, ведь вы изволите сами посмотреть, что у него за рука;
Цун кулгаш Минина а Пожарске а дараш миссел ма дий.
ведь у него просто Минина и Пожарского рука.
Из къора ма вий, е ше мишта етт а хазац цунна.
Ведь он глухой, бьет и не слышит, как бьет!
Набарах а воаллаш бий лестабеш санна етт цо.
Словно во сне кулачищами-то махает.
Из кхетаве цхьаккха а таро яц.
И унять его нет никакой возможности;
ХӀана аьлча, Гаврила Андреич, хьона ховча бесса, из къора а тотакх санна Ӏовдала а воландаь.
почему? потому, вы сами знаете, Гаврила Андреич, он глух и, вдобавку, глуп, как пятка.
Цхьа аькха мо ма вий иза-м, Гаврила Андреич, аькхал а вогӀ-м даьра ва… Цхьа дахча я-кх из;
Ведь это какой-то зверь, идол, Гаврила Андреич, — хуже идола… осина какая-то;
хӀанз аз хӀана ловргья из бахьан долаш хало?
за что же я теперь от него страдать должен?
Сона хӀанз цхьанна хӀамах дош хетац: сакъийлад, хало хьийгай.
Конечно, мне уже теперь всё нипочем: обдержался, обтерпелся человек,
Коломнера ена кхабилг мо даьтте ва — хӀаьта а пайданна йоаца кхабилг а йоацаш, саг ма вий со.
обмаслился, как коломенский горшок, — всё же я, однако, человек, а не какой-нибудь в самом деле ничтожный горшок.
— Хов, хов сона, сов дӀаьх а ма де…
— Знаю, знаю, не расписывай…
— Даьла хьона хоастам ба! — аьлар иккий пхьаро: — маца хадаргда яр?
— Господи боже мой! — с жаром продолжал башмачник, — когда же конец? когда, господи!
ЦӀаккха а гӀайгӀахи балахи паргӀата варгвац-кх со!
Горемыка я, горемыка неисходная!
Хьайла са вахарга!
Судьба-то, судьба-то моя, подумаешь!
ЗӀамига волча хана фусам-дас — немцечо йийттар сона; са вахара дикагӀа долча шерашка вошас ма йийттайий сона, юххера а хьалкхийначул тӀехьагӀа, укх ден тӀа а кхаьчав-кх со…
В младых летах был я бит через немца хозяина; в лучший сустав жизни моей бит от своего же брата, наконец в зрелые годы вот до чего дослужился…
— Ай, ва доастама дог дарг, ма чӀоагӀа ваьржав хьо, — аьлар Гаврилас.
— Эх ты, мочальная душа, — проговорил Гаврила. — Чего распространяешься, право!
— Мишта варжац, Гаврила Андреич!
— Как чего, Гаврила Андреич!
Еттар кхерац со, Гаврила Андреич.
Не побоев я боюсь, Гаврила Андреич.
Нах боацача таӀазар дел Ӏа сона, хӀаьта нах болча моттиге моаршал хатта, тӀаккха нахаца лоархӀалуш хургва со: укхаза хьангара хул яр…
Накажи меня господин в стенах, да подай мне при людях приветствие, и всё я в числе человеков, а тут ведь от кого приходится…
— ХӀа, воллел ара, — аьнна юкъагӀа витар из Гаврилас.
— Ну, пошел вон, — нетерпеливо перебил его Гаврила.
Капитон букъ а берзабаь, араваьлар.
Капитон отвернулся и поплелся вон.
ХӀаьта из вецаре, хье раьза хургварий хьо? — аьнна тӀехьакхайкар цунна ковна тӀавиллар.
— А положим, его бы не было, — крикнул ему вслед дворецкий, — ты-то сам согласен?
— Раьза хургвар со, — аьнна дӀавахар Капитон.
— Изъявляю, — возразил Капитон и удалился.
ФуннагӀа хилча а хоза къамаьл деш вар из.
Красноречие не покидало его даже в крайних случаях.
Ковна тӀавиллар цӀен юкъе гӀолла хьал-Ӏо волавелар.
Дворецкий несколько раз прошелся по комнате.
— ХӀанз Татьяна хьаехал, — аьлар юххера а.
— Ну, позовите теперь Татьяну, — промолвил он наконец.
Массехк минута яьлча шорттига хьачу а яьнна, наӀара юххе дӀаэттар Татьяна.
Через несколько мгновений Татьяна вошла чуть слышно и остановилась у порога.
— Фу ях Ӏа, Гаврила Андреич? — аьлар цо шорттига.
— Что прикажете, Гаврила Андреич? — проговорила она тихим голосом.
Ковна тӀавиллар бӀарга тӀа бӀарг а оттабаь, бӀарахьажар цунна.
Дворецкий пристально посмотрел на нее.
— ХӀа, Танюша, маьре яха безам бий хьа?
— Ну, промолвил он, — Танюша, хочешь замуж идти?
Барыняс мар лахав хьона.
Барыня тебе жениха сыскала.
— ЛадувгӀ аз, Гаврила Андреич.
— Слушаю, Гаврила Андреич.
— Мала ва сона цар лаха мар? — аьлар Татьянас юхагӀерташо.
А кого они мне в женихи назначают? — прибавила она с нерешительностью.
— Капитон, иккий пхьар.
— Капитона, башмачника.