Datasets:

parchiev

/

ingush-russian

like 0

Р. Киплинг РИККИ-ТИККИ-ТАВИ *(Пер. Т. И. Мальсагова)

Р. Киплинг РИККИ-ТИККИ-ТАВИ(Пер. К. Чуковского)

Ер — Сигаули яхача поселке, цхьан цӀагӀарча ванна чу Рикки-Тикки-Таве ше цхьаь лелабаьча турпалча тӀемах дола дувцар да.

Это — рассказ о великой войне, которую вёл в одиночку Рикки-Тикки-Тави в ванной большого дома в посёлке Сига́ули.

Дарзии оалхазар — портнойи дар цунна новкъостал деш, цӀагӀа цӀен юкъе ца йоалаш, пен оагӀошца тебаш лелача Чучундрас, Мускусни цицгӀолгас лора цунна хьаькъал.

Дарзи, птица-портной, помогала ему, и Чучундра, мускусная крыса — та, что никогда не выбежит на середину комнаты, а всё крадётся у самой стены, — давала ему советы.

Бокъонца латаш хиннар из ше мара дацар.

Но по-настоящему воевал он один.

Рикки-Тикки-Таве дар мангуст *.* Мангуст — ХӀиндий мехка хулача кагийча оакхарий тайпах аькха да.

Рикки-Тикки-Тави был мангуст *.* Мангусты — Порода хищных зверьков, распространённая в Индии.

ЦӀоги цӀокеи дар цун зӀамигача циска дараш санна. Кортеи оамалаши тара яр цун шуткъилгачарна.

И хвост и мех были у него как у маленькой кошки, а голова и все повадки — как у ласочки.

БӀаргаш дар розай бос болаш, цун сатем байнача мери бухь а бар розай бос болаш.

Глаза у него были розовые, и кончик его беспокойного носа тоже был розовый.

Миччахьа кӀомъеннача моттиге мӀара хьакха йиш яр Рикке, ший хьашт долчча когилгаца: хьалхашкарчунца а, хьашт дале, тӀехьашкарчунца а.

Рикки мог почесаться где вздумается, всё равно какой лапкой: передней ли, задней ли.

Цунна ховра ший цӀог совсаде а, из тара хулар тӀаккха герга а йолаш, йӀаьхача шоткана.

И так умел он распушить свой хвост, что хвост делался похожим на круглую длинную щётку.

Из лакхача баьцашта юкъе гӀолла дедда додача хана цун тӀема цӀогӀа дар рикки-тикки-тикки-тикки-чк!

И его боевой клич, когда он мчался в высоких травах, был рикки-тикки-тикки-тикки-чк!

Из дахар ший даьцеи наьнацеи готтигача аьле чу.

Он жил с отцом и матерью в узкой ложбине.

Цкъа, цхьан аьхки хий дера, цу хива, наькъа йисте гӀолла йоагӀача сангар чу гӀолла Ӏоера из.

Но однажды летом произошло наводнение, и вода понесла его вдоль придорожного рва.

Ший низ мел ба етталора из хи чу.

Он брыкался и барахтался как мог.

Эггара тӀехьа а халла хьатӀаяьлар из хи тӀа гӀолла ӀойоагӀача баьца тӀа, цу тӀа яьгӀар из ший дог а гӀелденна Ӏойожжалца.

Наконец ему удалось вскарабкаться на плывущий пучок травы, и так он держался, пока не упал без чувств.

Хива Ӏо а ена из уллар бешарча наькъилга юкъе малх тӀа а хежаш, еррига йоа а яь, цу ханна цхьан кӀаьнко аьлар:

Очнулся он на горячем припёке в саду, посередине дорожки, весь испачканный, а какой-то мальчик в это время сказал:

— Енна улла мангуст!

— Мёртвый мангуст!

ДӀадол вай ер!

Давай похороним его!

— А-а! — аьлар кӀаьнкага нанас, — ДӀа а дихьаь докъадергда вай из.

— Нет! — сказала мальчику мать, — Возьмём-ка его и обсушим.

Дийна хилча а мег из.

Может быть, он ещё живой.

Цар хьачудера из, цхьан Воккхача Сага шин пӀелгаца хьа, а лаьца аьлар, укханна хӀама даьдац, духхьал хий бага дахар мара.

Они внесли его в дом, и какой-то Большой Человек взял его двумя пальцами и сказал, что он вовсе не мёртвый, а только захлебнулся в воде.

Цудухьа из боамбе юкъе а хьоарчадаь дӀоахде эттар пешка юххе.

Поэтому его завернули в вату и стали обогревать у огня.

Цо бӀаргаш хьа а дийлар, Ӏиршинг а даьлар цунна.

Он открыл глаза и чихнул.

— ХӀанз, — аьлар Воккхача Саго — кхера ма делаш ер, укхо фу ду хьожаргда вай.

— А теперь, — сказал Большой Человек, — не пугайте его, и мы поглядим, что он станет делать.

Дунен тӀа мел долча хӀамал халагӀ да мангуст кхераде, хӀана аьлча, масса а дола хӀама ха гӀерташ из хиларах.

Нет на свете ничего труднее, как испугать мангуста, потому что он от носа до хвоста весь горит любопытством.

«Лаха а лаха, Тахка а тахка» аьнна яздаь да мангустий порода тамагӀа, Рикки-Тикки цӀенагӀ долча мангусташха да.

«Рыскай и Разведывай» — начертано на семейном гербе у мангустов, а Рикки-Тикки был чистокровный мангуст.

Боамбега хьежар из, хайра цунна из баа мегаргбоацаш болга, истола гонахьа гобаьккхар, Ӏо а хайна тӀехьашкарча шин кога тӀа шийна тӀера тха нийсдир, тӀаккха кӀаьнка белаж тӀа хайра из.

Он всмотрелся в вату, сообразил, что она не годна для еды, обежал кругом стола, сел на задние лапки, привёл свою шёрстку в порядок, а потом вскочил мальчику на плечо.

— Ма кхералахь, Тедди, — аьлар Воккхача Саго.

— Не бойся, Тедди, — сказал Большой Человек.

— Цун безам ба хьоца хьоашал тоха.

— Это он хочет с тобой подружиться.

— Айя гӀидагӀилгаш доах сона укхо фоартах! — аьнна цӀогӀа техар Тедде.

— Ай, он щекочет мне шею! — вскрикнул Тедди.

Рикки-Тикки кач болча гӀолла цунна Ӏочу а хьажаь, хьаж а яьккха, тӀера Ӏо а даьнна, ший мери бухье хӀама хьакха эттар.

Рикки-Тикки заглянул ему за воротник, понюхал ухо и, спустившись на пол, начал тереть себе нос.

— Ма доккха хӀама да, — аьлар Тедде нанас, — аькха оал-кх укханах а!

— Вот чудеса, — сказала Теддина мать, — и это называется дикий зверёк!

Сона хетаргахьа, вай цунца дика хиларах да-кх из караӀамача санна.

По-моему, он оттого такой ручной, что мы были добры к нему.

— Мангусташ массада а ишта да, — аьлар цун мара.

— Мангусты все такие, — сказал её муж.

— Нагахь санна Тедде цӀог лувцаш лаьттара хьал ца ийдойя, боанга чу доалладе цунна дага а ца дохе вайцига из дахарг а да, цӀенна гонахьа гӀолла хьувзарг а да… ХӀама лургда вай цунна даа.

— Если Тедди не станет поднимать его с полу за хвост и не вздумает сажать его в клетку, он поселится у нас и будет кружить возле дома… Дадим ему чего-нибудь поесть.

Бийдача дулха зӀаммига чӀегилг елар цунна.

Ему дали маленький кусочек сырого мяса.

ЧӀоагӀа дукха дезаделар цунна дулх.

Мясо ему страшно понравилось.

Цу сахьате, ше хӀама диаь ма даьллинге а арадедар из, ийча, цига маьлхе, шийна тӀера тха а совсадаь, докъадалийта аьнна Ӏохайра из.

После завтрака он сейчас же побежал на веранду, присел на солнышке и распушил свою шёрстку, чтобы высушить её до самых корней.

Цу сахьате цунна дикагӀ а хилар.

И тотчас же ему стало лучше.

«Укх цӀеношка дукха хӀамаш я са ма хулла чехкагӀ тахка езаш.

«В этом доме есть немало такого, что я должен разведать как можно скорее.

Са миссел дукха хӀамаш тахка нийсденнадац шоаш дунен тӀа йоаккхача хана са даьи наьнеи.

Моим родителям за всю жизнь не случалось разведать столько.

Со укхаз Ӏерг а да, шедар тохкарг а да аз».

Останусь тут и разведаю всё как есть».

Цу бӀарччача дийнахьа кхы хӀама даанзар цо, массайолча хӀаманга хьожилга мара кхы хӀама дацар цун.

Весь этот день он только и делал, что рыскал по всему дому.

Сахьат даханзар из таза чу латтача хи чу даха дала, шаькъала бат а Ӏеттар цо, цу сахьате юха мери бухьиг а боабир, Воккхача Саго увзача гӀаьлен тӀа Ӏетта, хӀана аьлча из хайнадар Воккхача Сага кара, каьхата тӀа гӀолла, пероца мишта язду хьажа.

Он чуть не утонул в тазу с водой, он сунулся носом в чернила и тотчас же после этого обжёг себе нос о сигару, которую курил Большой Человек, потому что взобрался к Большому Человеку на колени посмотреть, как пишут пером на бумаге.

Саррахьа хьачудера из Тедди вижаь уллача цӀагӀа, лампаш лотаеча хана цига хилар гӀоне.

Вечером он прибежал в Теддину спальню, чтобы присутствовать при зажигании керосиновых ламп.

Тедди метта Ӏовижача Рикки-Тикки цунна юххе Ӏодижар, из вар сатембоаца лоалахо, хӀана аьлча зӀаммига тата хилча ура а иккхе ладувгӀа оттар из, дӀа а додар цига фуд хьажа.

А когда Тедди улёгся в постель, Рикки-Тикки прикорнул возле него, но оказался беспокойным соседом, потому что при всяком шорохе вскакивал и настораживался и бежал разузнавать, в чём дело.

Шоаш Ӏобувшалехьа, даи нанеи хьачубаьхкар фу ду, мала ду хьажа, шоай тхьайса улла кӀаьнк волча ца а тхьовсаш, цун гӀайба тӀа дагӀаш дола Рикки-Тикки бӀаргадайра царна.

Отец с матерью зашли перед сном проведать своего спящего сына и увидели, что Рикки-Тикки не спит, а сидит у него на подушке.

— Сона хоза хетац ер, — аьлар Тедди нанас.

— Не нравится мне это, — сказала Теддина мать.

— Фу хургда нагахь санна укхо бера церг тохе?..

— Что, если он укусит ребёнка?

— Ма кхералахь, — аьлар дас.

— Не бойся, — сказал отец.

— Укхаькхилга моллагӀча жӀалечул дикагӀ новкъостал дергда цунна.

— Эта зверюшка защитит его лучше всякой собаки.

Нагахь санна укх чу бӀехал беча…

Если, например, вползёт сюда змея…

Бакъда, Тедди наьна безам бацар цу моча унзарча хӀамай уйлаш е.

Но Теддина мать и думать не хотела о таких ужасах.

Ӏуйрийна хӀама дуача хана Рикки хьачудаьлар Тедди белаж тӀа а дагӀаш.

К утреннему завтраку Рикки въехал на веранду верхом на Теддином плече.

Цунна делар фуъи банани.

Ему дали банан и кусочек яйца.

Массанена карахайна чакхдаьлар из, хӀана аьлча, дикача мангуста караӀамарг ше хиларах догдоахилга йоаяц.

Он перебывал на коленях у всех, потому что хороший мангуст никогда не теряет надежды сделаться домашним мангустом.

ЗӀаммига йолаш денз уйла хул цар нах бахача цӀеношка яха, цӀеношкара цӀеношка а удаш лела безам а хул цар.

Каждый из них с детства мечтает о том, что он будет жить в человечьем доме и бегать из комнаты в комнату.

ХӀама диаь даьнначул тӀехьагӀ Рикки-Тикки беша дедар — хьажа мегаргдолаш хӀама дий-хьогӀ цига, — аьнна.

После завтрака Рикки-Тикки выбежал в сад — поглядеть, нет ли там чего замечательного.

Беш йоккха яр, ах мара цӀен а ца еш.

Сад был большой, лишь наполовину расчищенный.

Цу чу хулар доккхий розаш — хӀара кӀотарг а яр беседка мо йолаш, — апельсина хенаш а лимона хенаш а дар цу чу, лакха а йолаш листа баьцаш ягӀар цу чу.

Розы росли в нём огромные — каждый куст, как беседка, — и апельсинные деревья, и лимонные, и густые заросли высокой травы.

Рикки-Тикке сов раьза хинна шодаш Ӏояхар.

Рикки-Тикки даже облизнулся.

Во яц моттиг чарахьал де! — аьлар цо.

— Неплохое место для охоты! — сказал он.

ХӀа анна чарахьал дага ма дехха а герга шотка санна сайсар цун цӀог.

И чуть только подумал об охоте, хвост у него раздулся, как круглая щётка.

Из беша чехка гобаьккха даьлар, цига а хьаж йоаккхаш, вокхазахьа хьаж йоаккхаш ер лелаш цӀаьхха хезар цунна гаьнашта юкъера уха маьлхара оаз.

Он быстро обежал всю окрестность, нюхнул здесь, нюхнул там, и вдруг до него донеслись из терновника чьи-то печальные голоса.

Уж бар Дарзии оалхазар-портнойи цун сесаги.

То были Дарзи, птица-портной, и его жена.

Цар бар хоза бӀы: доккхача шин гӀанах баь бар цар из, диткъача петар йолча саьргашца тийга а тийга, кӀаьдача бедарцеи боамбецеи тоа а баь бар из.

У них было красивое гнездо: они сшили его из двух большущих листьев тонкими волокнистыми прутиками и набили мягким пухом и хлопком.

БӀы уллар масса а оагӀорахьа эга а эгаш, хӀаьта, уж ягӀар юстаро Ӏохайша елхаш.

Гнездо качалось во все стороны, а они сидели на краю и громко плакали.

— Фу хиннад? — аьлар Рикки-Тикке.

— Что случилось? — спросил Рикки-Тикки.

— Доккха халахетар хиннад! — аьнна юха йист хилар Дарзи.

— Большое несчастье! — ответил Дарзи.

— Селхан бӀена чура цхьа кӀориг Ӏоежар тха, из Нагас йиар.

— Один из наших птенчиков вывалился вчера из гнезда, и Наг проглотил его.

— ХӀм, — аьлар Рикки-Тикке, — из чӀоагӀа гӀайгӀане хӀама да…

— Гм, — сказал Рикки-Тикки, — это очень печально…

Со укхаз дола дукха ха яц… Укхазара дац со… Малав из Наг?

Но я тут недавно… Я нездешний… Кто такой Наг?

Дарзии цун сесаги юха хӀама а ца оалаш дӀачулилхар бӀена чу, хӀана аьлча, цу листача баьцалара кӀотарга кӀалхара хьахезар царна меллашха етташ йола шок — во унзара тата, кхыметтел Рикки-Тикки кхоссаделар ше дагӀачара тӀехьашкахьа.

Дарзи и его жена юркнули в гнездо и ничего не ответили, потому что из густой травы, из-под куста, послышалось негромкое шипенье — страшный, холодный звук, который заставил Рикки-Тикки отскочить назад на целых два фута.

Цул тӀехьагӀ, баьца юкъера лакхлуш, лакхлуш хьаллакхбелар Нага, боккхача Ӏаьржача кобран * корта.* Кобр ба дохьаж доалла бӀехал. Фоартан тӀа кӀаьд боал цунна бӀарга-саьнашта тара а болаш. Из эгӀазбахача фоарт совсаю цо.

Потом из травы всё выше и выше, вершок за вершком, стала подниматься голова Нага, огромной чёрной кобры *.* Ядовитая очковая змея; сзади, чуть пониже головы, у нее узор, похожий на очки. Когда она сердита, она раздувает шею так, что получается подобие капюшона.

Наг меттагара цӀогага кхаччалца пхи фут бӀаьха бар.

И был этот Наг пяти футов длины от языка до хвоста.

Ший дегӀа кхоалагӀа дакъа лаьттара хьалкъаьстача сецар из, михо эгаду зиза санна эга а эгаш, ший бирсача бӀехала бӀаргашца Рикки-Тиккена бӀара а хьежаш, Нага сеннагӀчун уйла йойя а, массайолча хана хувцалуш доацача бӀаргашца.

Когда треть его туловища поднялась над землёй, он остановился и начал качаться, как одуванчик под ветром, и глянул на Рикки-Тикки своими злыми змеиными глазками, которые остаются всегда одинаковые, о чём бы ни думал Наг.

— Хьо дий из Наг малав яхаш хеттар?

— Ты спрашиваешь, кто такой Наг?

Сона бӀара а хьаже, оагале!

Смотри на меня и дрожи!

ХӀана аьлча, со ба из — Наг…

Потому что Наг — это я…

— Кхы а чӀоагӀагӀ совсайир цо ший фоарт, тӀаккха Рикки-Тиккена бӀаргабайра цу фоартан тӀа боалла бӀарга-саьний хьисапера кӀаьд, болата чӀугах доалла болата алтам санна а болаш.

И он раздул свой капюшон ещё больше, и Рикки-Тикки увидел на капюшоне очковую метку, точь-в-точь как стальная петля от стального крючка.

Риккена цхьан минута кхераме хилар.

Рикки стало страшно — на минуту.

Бакъда, цхьан минутал дукхагӀ мангусташ кхерац.

Но дольше одной минуты мангусты вообще никого не боятся.

Рикки-Тикки, шийна дийна кобр вӀалла бӀаргабайнабеце а дайнача бӀехалашца нанас ше кхаьба хиларах ховра цунна из, цунна ховра царца летеи, уж эшои, даэи хьакхеллалга.

И хотя Рикки-Тикки никогда не видал живой кобры, так как мать кормила его мёртвыми, он хорошо понимал, что мангусты для того и существуют на свете, чтобы сражаться со змеями, побеждать их и есть.

Из ховш наг а бар, цудухьа цун шийлача дега чу кхерам а бессабар.

Это было известно и Нагу, и потому в глубине его холодного сердца был страх.

— ХӀаьта фу даьд! — аьлар Рикки-Тикке, тӀаккха цӀог юха а совса доладелар цун.

— Ну так что! — сказал Рикки-Тикки, и хвост у него стал раздуваться опять.

— Хьона хет: нагахь санна хьай фоартан тӀа кӀаьд боаллар яхаш, бӀена чура Ӏолийга кӀоригаш хьай яа бокъо я, аьнна.

— Ты думаешь, если у тебя узор на спине, так ты имеешь право глотать птенчиков, которые выпадут из гнезда?

Цу хана кхычун йора Нага уйла, хӀаьта кӀирбенна бӀарахьежар Риккена тӀехьашкара буц эгий хьежаш.

Наг думал в это время о другом и зорко вглядывался, не шевелится ли трава за спиной у Рикки.

Цунна ховра, нагахь санна цу беша чуденна дале, е ше а е цхьаккха бӀехал а цу чу бусаргбоацилга.

Он знал, что, если в саду появились мангусты, значит, и ему и всему змеиному роду скоро придёт конец.

Бакъда, хӀанз цун моастагӀа Ӏехаве везар.

Но теперь ему было нужно усыпить внимание врага.

Цудухьа кӀезига кортилг Ӏолох а баь из оагӀора а баьккха, цо аьлар:

Поэтому он чуть-чуть нагнул голову и, склонив её набок, сказал:

— Къамаьл де вай.

— Давай поговорим.

Ӏа фуаш ма дуий, дааций?

Ведь птичьи яйца ты ешь, не правда ли?

Таккха, аз хӀана мегац оалхазарий кӀоригаш яа?

Почему бы мне не лакомиться птичками?

— ТӀехьашкахьара! ТӀехьашкахьара!

— Сзади! Сзади!

Юха хьажа тӀехьашкахьа! — яхаш илли доахар цу хана Дарзе.

Оглянись! — пел в это время Дарзи.

Рикки-Тиккена дика ховра хӀанз бӀара а хьежаш дагӀа йиш йоацилга.

Но Рикки-Тикки хорошо понимал, что пялить глаза уже некогда.

Мамогга из урагӀ а кхоссаденна хьажача бӀаргабайра цунна шийна кӀалха, Нага бирсача сесага, шок а етташ боагӀа Нагайна кортилг.

Он подпрыгнул как можно выше и внизу под собой увидел шипящую голову Нагайны, злой жены Нага.

Нагас цунца къамаьл деча хана лачкъаь тӀабенабар из, церг а теха из де дагахь.

Она подкралась сзади, покуда Наг разговаривал с ним, и хотела прикончить его.

Рикки шийна кӀалхара даьннадаь еттар цо из шок.

Она оттого и шипела, что Рикки ускользнул от неё.

УрагӀа кхоссаденна Рикки ӀотӀакхийтар нийсса цун букъа тӀа, кӀеззига ер доккхагӀ хиннадаларе ховрг а дар, хӀанз цунна букъах цергаш яхийта езилга: цкъа цергаш ехкача из йисте а яьннаяр!

Подпрыгнувший Рикки бухнулся к ней прямо на спину, и будь он постарше, он знал бы, что теперь самое время прокусить её спину зубами: один укус — и готово!

Из кхерар цун дохьаж доаллача цергех.

Но он боялся её страшного жала.